![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
духовное завещание Веры Миллионщиковой
текст написан Верой Васильевной Миллионщиковой 20 декабря 2010 года, за день до смерти.
Предисловие Зои Ерошок и факсимиле на сайте "Новой газеты" - http://www.novayagazeta.ru/data/2011/00
Вера МИЛЛИОНЩИКОВА
Горит огонь в очах у молодых людей,
Но льется свет из старческого ока.
Виктор Гюго
Я хочу рассказать вам, как мне сейчас трудно с вами работать. Мне, которая создала этот хоспис и все, что его наполняет: от заповедей до их исполнения, до персонала, то есть всех вас.
Мне 68 лет, я болею, болею хроническим заболеванием, которое трудно лечится. Мне очень трудно дается осознание того, что я не прежняя: не могу слазить на чердак и выйти на крышу, не могу взбежать или стремглав спуститься с лестницы, не могу неожиданно нагрянуть в любое время суток в хоспис, не могу сделать обход, чтобы показать вам, у кого из больных неудобно для него стоит тумбочка, что лежит больной неудобно, что конъюнктивит у него, стоматит, что кожа сухая и нужно не только его долить*, но и два-три раза в день обработать кожу кремом для тела, которого нет в карманах халата каждого из вас, что вы забываете причесывать больных по утрам и в течение дня и что небритый мужчина — ваша промашка.
Что вот здесь надо снять невротические массы с пролежня больше, а что здесь лапарацентез* или торакоцентез* делать еще рано, что вот это выслушиваемое ослабленное дыхание в нижних отделах — это завтра пневмония, и надо срочно длительно (весь день) поворачивать больного, делать с ним дыхательную гимнастику; что необработанные ногти на руках и ногах — это ваша лень, что запах от тела — это не от болезни и старости, а от того, что вы не помыли больного; что сидящий рядом родственник пациента не используется вами как помощник, вы не смогли занять его трудом полезным, и т.д.
На выездной службе — я не иду на контрольный визит, не отзваниваю родственникам. Я рефлексирую, я физически не могу этого сделать и по возрасту, и по болезни. И выходит, что в работе меня видели ну 10—12 человек из персонала, а все позже пришедшие должны или верить «старикам» на слово про былую Веру, или думать, что она просто «карась-идеалист», которая на конференциях только читает морали. Справедливо? Нет. Потому что среди вас есть достаточно людей, которые все это знают, но все ждут, что я стану прежней. Не стану. У меня другой этап жизни.
Я не могу гореть — это противоестественно. Я могу светить мягким долгим светом, зная, что у меня в хосписе есть ученики, помощники. И когда мои помощники осознают это, как, кажется, осознаю я, хоспис останется на должной высоте. А если не осознают — придут люди, которые не верят словам, неподкрепленным делами, — и хоспис преобразится: персонал будет все циничнее, лицемернее, лживее, корыстнее. Ну какое-то время еще поживет по инерции на былой репутации и… кончится.
Этого не должно произойти. Ничто в хосписе не должно кануть в Лету, уйти в никуда. Вы должны понять, что моя роль теперь иная — я должна быть, а вы должны нести. Любовь и добро. Что все, что сделано в хосписе, — не слова, это действие, дело. И дело должно продолжаться. Продолжаться естественно, искренне, с любовью, дружелюбно, с пониманием того, что все там будем и что в служении больному — наше будущее. Как мы с ними, так и с нами будет. Я приношу вам глубокую благодарность за радость сотрудничества, приношу всем, с кем работаю десятилетие или чуть меньше. Я приношу свои извинения тем, которые не видели меня в работе раньше, а слышат только обращенные слова, неподкрепляемые делом. Я хочу, чтобы вы на работу ходили с удовольствием, какой бы тяжелой она ни была. Я хочу, чтобы с работы ушли все те (надеюсь, что их нет или их ничтожно мало), кто не верит хосписным заповедям и у кого слова расходятся с делом, кто циничен и считает, что все провозглашаемое мною в хосписе — пустые слова.
Я верю, что все, сказанное мною сегодня, не воспринимается вами как прощание или, не дай Бог, принятие моего поражения. Я верю, что все, мною сказанное, — призыв к действию, к тому, чтобы в хоспис никогда не входили незваные гости — ложь, цинизм, лицемерие.
я только что нашла это завещание,а несколько минут назад я прочитала у знакомой на фб:
" Неделю назад, мы с помощью прекрасных людей - Наташи Колякановой и Тани Друбич - положили в хоспис Лину Петровну Юрьеву, проработавшую в ГИТИСе 30 лет. Она - одинока. Когда ее перевезли из обшарпанной квартирки во Фрязино в Первый московски…й хоспис, все ликовали, потому что надеялись на то, что Человек с тяжелейшим заболеванием сможет умереть достойно: без боли. в чистоте. тепле, окруженный заботой, которую. возможно, не имел все последние годы...
дай Бог всё наладится
Предисловие Зои Ерошок и факсимиле на сайте "Новой газеты" - http://www.novayagazeta.ru/data/2011/00
Вера МИЛЛИОНЩИКОВА
Горит огонь в очах у молодых людей,
Но льется свет из старческого ока.
Виктор Гюго
Я хочу рассказать вам, как мне сейчас трудно с вами работать. Мне, которая создала этот хоспис и все, что его наполняет: от заповедей до их исполнения, до персонала, то есть всех вас.
Мне 68 лет, я болею, болею хроническим заболеванием, которое трудно лечится. Мне очень трудно дается осознание того, что я не прежняя: не могу слазить на чердак и выйти на крышу, не могу взбежать или стремглав спуститься с лестницы, не могу неожиданно нагрянуть в любое время суток в хоспис, не могу сделать обход, чтобы показать вам, у кого из больных неудобно для него стоит тумбочка, что лежит больной неудобно, что конъюнктивит у него, стоматит, что кожа сухая и нужно не только его долить*, но и два-три раза в день обработать кожу кремом для тела, которого нет в карманах халата каждого из вас, что вы забываете причесывать больных по утрам и в течение дня и что небритый мужчина — ваша промашка.
Что вот здесь надо снять невротические массы с пролежня больше, а что здесь лапарацентез* или торакоцентез* делать еще рано, что вот это выслушиваемое ослабленное дыхание в нижних отделах — это завтра пневмония, и надо срочно длительно (весь день) поворачивать больного, делать с ним дыхательную гимнастику; что необработанные ногти на руках и ногах — это ваша лень, что запах от тела — это не от болезни и старости, а от того, что вы не помыли больного; что сидящий рядом родственник пациента не используется вами как помощник, вы не смогли занять его трудом полезным, и т.д.
На выездной службе — я не иду на контрольный визит, не отзваниваю родственникам. Я рефлексирую, я физически не могу этого сделать и по возрасту, и по болезни. И выходит, что в работе меня видели ну 10—12 человек из персонала, а все позже пришедшие должны или верить «старикам» на слово про былую Веру, или думать, что она просто «карась-идеалист», которая на конференциях только читает морали. Справедливо? Нет. Потому что среди вас есть достаточно людей, которые все это знают, но все ждут, что я стану прежней. Не стану. У меня другой этап жизни.
Я не могу гореть — это противоестественно. Я могу светить мягким долгим светом, зная, что у меня в хосписе есть ученики, помощники. И когда мои помощники осознают это, как, кажется, осознаю я, хоспис останется на должной высоте. А если не осознают — придут люди, которые не верят словам, неподкрепленным делами, — и хоспис преобразится: персонал будет все циничнее, лицемернее, лживее, корыстнее. Ну какое-то время еще поживет по инерции на былой репутации и… кончится.
Этого не должно произойти. Ничто в хосписе не должно кануть в Лету, уйти в никуда. Вы должны понять, что моя роль теперь иная — я должна быть, а вы должны нести. Любовь и добро. Что все, что сделано в хосписе, — не слова, это действие, дело. И дело должно продолжаться. Продолжаться естественно, искренне, с любовью, дружелюбно, с пониманием того, что все там будем и что в служении больному — наше будущее. Как мы с ними, так и с нами будет. Я приношу вам глубокую благодарность за радость сотрудничества, приношу всем, с кем работаю десятилетие или чуть меньше. Я приношу свои извинения тем, которые не видели меня в работе раньше, а слышат только обращенные слова, неподкрепляемые делом. Я хочу, чтобы вы на работу ходили с удовольствием, какой бы тяжелой она ни была. Я хочу, чтобы с работы ушли все те (надеюсь, что их нет или их ничтожно мало), кто не верит хосписным заповедям и у кого слова расходятся с делом, кто циничен и считает, что все провозглашаемое мною в хосписе — пустые слова.
Я верю, что все, сказанное мною сегодня, не воспринимается вами как прощание или, не дай Бог, принятие моего поражения. Я верю, что все, мною сказанное, — призыв к действию, к тому, чтобы в хоспис никогда не входили незваные гости — ложь, цинизм, лицемерие.
я только что нашла это завещание,а несколько минут назад я прочитала у знакомой на фб:
" Неделю назад, мы с помощью прекрасных людей - Наташи Колякановой и Тани Друбич - положили в хоспис Лину Петровну Юрьеву, проработавшую в ГИТИСе 30 лет. Она - одинока. Когда ее перевезли из обшарпанной квартирки во Фрязино в Первый московски…й хоспис, все ликовали, потому что надеялись на то, что Человек с тяжелейшим заболеванием сможет умереть достойно: без боли. в чистоте. тепле, окруженный заботой, которую. возможно, не имел все последние годы...
Но вчера у нее вздулся живот, кровь пошла отовсюду, Смерть жестко и крепко взяла Лину Петровну в свои объятия...И врачи хосписа вызвали "Скорую". И Лину Петровну увезли в больницу, которая прямо напротив хосписа - положили в грязную, обшарпанную палату. где нет воды и когда болит, медсестры раздраженно кривятся - "ну чего орешь"! В больнице карантин. И пройти туда нет возможности. Причем, никому. Врачей до понедельника нет.И умирающий Человек уже не может даже звать на помощь - весь рот в крови. Да и кого звать? Выходные в российской больнице...Карантин в российской столице...
А в хосписе Лина Петровна больше не нужна. В нем больше нет Веры Миллионщиковой (которую "на всех не хватало", но которой было до всех дело) и никто не хочет брать ответственность за смерть "по хирургическим показаниям" (?????!!!!) А зачем нужен хоспис? Если умирать Человека везут в больницу напротив. Чтобы не брать ответственность...за что??? За смерть от рака?
Абсурд.
Один создает Добро - идущие следом его убивают."
неужели так быстро всё рухнуло без Веры Васильевны???
больно
но я надеюсь дай Бог всё наладится,это всё из-за стресса персонала из-за ухода Веры,твержу я себеА в хосписе Лина Петровна больше не нужна. В нем больше нет Веры Миллионщиковой (которую "на всех не хватало", но которой было до всех дело) и никто не хочет брать ответственность за смерть "по хирургическим показаниям" (?????!!!!) А зачем нужен хоспис? Если умирать Человека везут в больницу напротив. Чтобы не брать ответственность...за что??? За смерть от рака?
Абсурд.
Один создает Добро - идущие следом его убивают."
неужели так быстро всё рухнуло без Веры Васильевны???
больно
дай Бог всё наладится